Тишина мгновенно воцарилась на плацу.

«Авторитетный мужик, — с уважением подумал Виктор. — Слушаются его с полуслова. А ведь головорезы подобрались отчаянные…»

В памяти обрывками всплывала вчерашняя застольная беседа. Ничем не примечательные на первый взгляд офицеры перенесли такое, что обычному человеку и в страшном сне не приснилось бы.

Джунгли Никарагуа, покрытые густым молочным туманом тропических болот, сумрачные ущелья Гиндукуша, испепеляющий зной пустынь Эритреи, горящий Бейрут, китайско-вьетнамская граница — куда только не заносило этих мужиков.

К утру в голове Виктора перепутались все географические названия, имена друзей и врагов Советского Союза, рецепты экзотических спиртных напитков, калибры автоматов, пистолетов, марки взрывчатых веществ. Но одна фраза, оброненная капитаном, застряла в мозгу:

— Никому и нигде мы не нужны…

-..Товарищ подполковник! Пью я по необходимости.

Застарелую лихорадку выгоняю. Единственное верное средство, — гундосил Суров на потеху собравшихся.

— И долго гонять собираешься? — подыгрывал начальник центра, не прерывая представления.

— Пока не загнется! — браво отвечал переводчик.

— Ты или лихорадка?

— Кто первым успеет!..

Состав курсантов центра был поистине интернациональным: группа кубинцев, низкорослых сальвадорцев, черноволосых палестинцов, эфиопов и представителей стран тропической Африки.

Старшего во вверенном Виктору подразделении звали Жоаким. Имя досталось ему от колониального прошлого страны, когда его Мозамбиком владели португальцы. Массивные мускулы бугрились под военной формой без знаков различия.

Жоаким сносно говорил по-русски. Знакомясь с Новиковым, он врастяжку произнес:

— Привет…

— Это старший лейтенант Новиков, — представил Виктора переводчик, с видимым усилием вспоминая португальский. «Козацкий напий» все еще давал о себе знать. — Он будет вашим старшим инструктором.

Жоаким радостно закивал курчавой головой:

— Очень хорошо… Мы будем настоящий солдат… Да?..

— Ответь! — подтолкнул в бок Виктора переводчик. — Рявкни что-нибудь. Дай им почувствовать, что ты начальник!

— Товарищи! — выдавил из себя Новиков и вдруг остро почувствовал всю никчемность своего положения.

Перед ним стояли совершенно чужие, непонятные люди.

А он неизвестно зачем и во имя каких идей будет обучать их совершенным способам убийства, научит владеть самой совершенной техникой, пользоваться первоклассным оружием.

«Зачем это нам? Разобраться бы с тем, что у себя дома творится…»

— Не тяни, Виктор! — вновь зашептал Миша. — Товарищами их замполит пусть величает. Порезче… Не упускай инициативы, а то они на голову сядут.

Жоаким прислушивался к шепоту Сурова и широко улыбался.

Но тут слова инструктора хлестнули потоком:

— Курсанты! Я, старший лейтенант Виктор Новиков, прибыл к вам из разведбатальона десантного полка. Я оставил отличных парней в самом горячем месте и очень беспокоюсь за них. Надеюсь, мне не зря пришлось сделать это.

Специальная подготовка требует полной самоотдачи, дисциплины и трудолюбия. Страна послала вас в Советский Союз с надеждой получить настоящих защитников, знающих, как и чем отразить агрессоров и уничтожить их! Наука побеждать дается не каждому. Упорство — ключ к военному искусству…

— Шпаришь, что твой народный депутат, — похвалил Суров, однако не преминул остудить ораторский пыл Виктора:

— Но вряд ли до них доходит. Посмотри, зевают…

Негры и впрямь переступали с ноги на ногу, потягивались, демонстрируя полное равнодушие к речи Новикова.

Жоаким с деланным интересом таращил глаза, в которых проглядывала безысходная тоска. Он даже позабыл русский язык и, обращаясь через переводчика, поинтересовался:

— Командир, Вы где служили до прибытия в центр? Ангола, Эфиопия или Ближний Восток?

— Афганистан, — ответил Виктор, скрипя зубами от отчаяния. «Надо, надо найти общий язык с этими ребятами.

Но как?»

— Афганистан? — коверкая слова, повторил Жоаким несколько раз. Зычно одернув соплеменников, он продолжал:

— Сколько времени вы там пробыли?

— Достаточно!

— Я взял автомат в руки, когда мне исполнилось десять лет. Первого человека я убил в одиннадцать. С тех пор не переставал сражаться! — Негр продолжал говорить по-португальски, демонстрируя таким образом если не презрение, то уж по меньшей мере снисходительность. — Да, командир, вы лучше разбираетесь в теоретических вопросах: как правильно готовиться к наступлению, какие силы надо сохранять в резерве, как организовывать систему обороны. Я уже учился в Союзе на спецфакультете Университета дружбы народов. Дома из полученного там мне ничего не понадобилось. Дух воина живет в сердце мужчины. С этого надо начинать учебу, не с пустых слов… — Негр ударил себя кулаком по груди, и она отозвалась глухим звуком.

Виктор понимал, что Жоаким прав, но признать это означало бы признать себя кем-то вроде европейского монарха с чисто символической властью.

— Выходи!

— Виктор, ты что задумал? — заволновался переводчик. — Не дури! Он же машина! Втопчет тебя в землю! Позора не оберемся.

Негр покачнулся, словно не мог оторвать ступней от асфальта плаца, оглянулся на своих и, продолжая сиять улыбкой, вышел из строя.

— Сними часы и ремень! — приказал Новиков.

Офицерский кожаный ремень змеей лег на землю, рядом с ним примостились часы «Ориент». Их дорогое хрустальное стекло отбрасывало солнечный блик на лицо негра.

Жоаким по-прежнему улыбался, но сейчас уже какой-то плотоядной улыбкой тигра, готовящегося растерзать свою добычу.

Остатки химии вмиг выветрились из головы Сурова.

— Кончай, Витя, — ошалело шептал переводчик. — Начальство разорвет на куски. Это же не призывник из военкомата. Замочишь — под трибунал пойдешь. Проиграешь — «блэки» жизни не дадут.

— Сгинь, Миша! — отодвинул сослуживца Новиков.

И обратился к негру:

— Слушай, Женя! Я тебя теперь буду так называть…

— Мой имя — Жоаким! — набычился тот, играя мышцами под рубашкой.

— Ничего, побудешь Женей! Домой вернешься — станешь Жоакимом. От слов. Женя, перейдем к делу. Предлагаю устроить турнир на открытом воздухе… Переводи, Миша!.. Честная борьба двух солдат. Командир должен доказать свое право командовать?

— О'кей! — согласился негр и картинно снял рубашку, обнажая черное, словно выточенное из эбонита тело. Грудные мышцы выступали буграми, между которыми лежал никелированный патрон от вездесущего «Калашникова». — Обида нет, командир!